33:21
Иногда хочется идти вдоль стены и касаться ее кончиками пальцев. По-моему, так можно найти счастье. Когда глаза прикрыты, когда спит все в тебе, нежное понимание бежит по теплым складкам лица, но самой странной утренней улыбке. Кажется, что в стремительно летящих мимо стенах, в коричневом болоте достчатых полов, в белой ограниченности потолка замурована ночь с любимой, бытылка вина в компании на кромке каменистого пляжа, закатная полоска над морем, доблестная молодость чья-то. Понимаешь? Тогда улыбнись. И беги по задроченному зданию 19 века, держа все это на кончиках пальцев, открой глаза, засмейся и будь безумен, будь молод, будь со мной, если это тебя не затруднит. Наши глаза - небо. Если доживем, будем стариковски пить чай и нагревать левой спиралью добрую накипь.
А сейчас я - молодой пес, несущийся по Невскому проспекту и влюбленно облаивающий все его светофоры.
Не уйти, не хлопнуть дверью, не выстрелить из обоих стволов себе в голову, не чиркнуть засаленной бритвой, не засунуть себе в рот надломленную ампулу ядовитого химиката, не устроить себе overdose, не застелить весь дом огнем горящего бензина.
Ты выходишь и готовишься встретить поворот, излом судьбы. Ты закрываешь глаза и хочешь жить, и ждешь. И находишь ее в скопище летнего народа, тисненого жарой и ленью отпуска. Она улыбается и говорит, что на тебе клевая кепка. Ты заинтересованно смотришь, ты просыпаешься с ней, ты считаешься с ней, ты нежен с ней. Вкус крови во рту. Ты пропустил удар судьбы. Сука любовь, бэйби. Я кусаю ногти, я счастлив и хочу тебе того же.
Бесполезно ждать. Нужно жить. Обещай мне жить, обещай мне.
Небо дышит с нами.
Я здесь, я жив, я трогателен и раним. Я пугающе холоден, как сугроб, в котором некто Николь застудился и умер, описав и без того нечистые штаны кровью. Я нахожу жизнь красивой и уникальной, единственной. Некто Владислав понял это, лежа в больничной койке с прострелянной головой. Некоторые не понимают никогда.
Я хочу прожить свое и уйти. Так оно и будет. А чего ты хочешь? Хочешь курить по утрам.
Зима уже рядом, но ты не думаешь об этом. Ты улыбаешься, ты хочешь найти радости и т.п. Пытаешься увидеть (услышать, вспомнить) ее.
- Привет. Я люблю тебя.
Так вот, просто и броско. Люблю тебя, черт возьми! Со страшной силой люблю.
Пришел в твой дом, чтобы сказать: Люблю, солнышко, тебя люблю, милая.
Sunglasses на тумбочке рядом с кроватью, кепка под натянутой сеткой, сердце под ребрами, горячее и живое - все твое, чего ты хочешь? Так и знал. И красное, и брызги, тяжело дается сердце холодным рукам; легкая твоя улыбка, одна улыбка достойна жизни. Бери сердце, осторожно, капает. Улюбайся только. Часто и так вот, как всегда, искренне, милая.
А, если поцеловать ее утром, можно подумать, что жизнь удалась.
Куда нас утянет глубина неба?
Смотри, мосты развели, мы не успели, так надо. Я набираю в легкие воздух, ровно столько, чтобы хватило на нежность тебе в волосы. Я оглядываюсь и вижу ночь, и вижу огни, и вижу красные и черные розы, и вижу… На кафельном полу. Задыхаясь, крича, проклиная и вознося хвалу, наслаждаться. На изорванных простнынях. Опускаясь на колени и вытягиваясь в полный рост, карая и принимая казнь, как на эшафот - с берега в твои руки. На фотографиях, черно-белые. Белый ангел мой, ты же научишь меня летать? Как сказать да? Как вынести твое нет? Как смириться тогда с твоим существованием? Я знаю. Я не знаю ничего…
Хочешь персикового сока? Один глоток на два сердца, в ритм. Белый ангел мой, кто дал крылья тебе, кто позволил летать? Возьми меня с собой, моя нежная.
Это молодость.
(c) Гадский Папа
А сейчас я - молодой пес, несущийся по Невскому проспекту и влюбленно облаивающий все его светофоры.
Не уйти, не хлопнуть дверью, не выстрелить из обоих стволов себе в голову, не чиркнуть засаленной бритвой, не засунуть себе в рот надломленную ампулу ядовитого химиката, не устроить себе overdose, не застелить весь дом огнем горящего бензина.
Ты выходишь и готовишься встретить поворот, излом судьбы. Ты закрываешь глаза и хочешь жить, и ждешь. И находишь ее в скопище летнего народа, тисненого жарой и ленью отпуска. Она улыбается и говорит, что на тебе клевая кепка. Ты заинтересованно смотришь, ты просыпаешься с ней, ты считаешься с ней, ты нежен с ней. Вкус крови во рту. Ты пропустил удар судьбы. Сука любовь, бэйби. Я кусаю ногти, я счастлив и хочу тебе того же.
Бесполезно ждать. Нужно жить. Обещай мне жить, обещай мне.
Небо дышит с нами.
Я здесь, я жив, я трогателен и раним. Я пугающе холоден, как сугроб, в котором некто Николь застудился и умер, описав и без того нечистые штаны кровью. Я нахожу жизнь красивой и уникальной, единственной. Некто Владислав понял это, лежа в больничной койке с прострелянной головой. Некоторые не понимают никогда.
Я хочу прожить свое и уйти. Так оно и будет. А чего ты хочешь? Хочешь курить по утрам.
Зима уже рядом, но ты не думаешь об этом. Ты улыбаешься, ты хочешь найти радости и т.п. Пытаешься увидеть (услышать, вспомнить) ее.
- Привет. Я люблю тебя.
Так вот, просто и броско. Люблю тебя, черт возьми! Со страшной силой люблю.
Пришел в твой дом, чтобы сказать: Люблю, солнышко, тебя люблю, милая.
Sunglasses на тумбочке рядом с кроватью, кепка под натянутой сеткой, сердце под ребрами, горячее и живое - все твое, чего ты хочешь? Так и знал. И красное, и брызги, тяжело дается сердце холодным рукам; легкая твоя улыбка, одна улыбка достойна жизни. Бери сердце, осторожно, капает. Улюбайся только. Часто и так вот, как всегда, искренне, милая.
А, если поцеловать ее утром, можно подумать, что жизнь удалась.
Куда нас утянет глубина неба?
Смотри, мосты развели, мы не успели, так надо. Я набираю в легкие воздух, ровно столько, чтобы хватило на нежность тебе в волосы. Я оглядываюсь и вижу ночь, и вижу огни, и вижу красные и черные розы, и вижу… На кафельном полу. Задыхаясь, крича, проклиная и вознося хвалу, наслаждаться. На изорванных простнынях. Опускаясь на колени и вытягиваясь в полный рост, карая и принимая казнь, как на эшафот - с берега в твои руки. На фотографиях, черно-белые. Белый ангел мой, ты же научишь меня летать? Как сказать да? Как вынести твое нет? Как смириться тогда с твоим существованием? Я знаю. Я не знаю ничего…
Хочешь персикового сока? Один глоток на два сердца, в ритм. Белый ангел мой, кто дал крылья тебе, кто позволил летать? Возьми меня с собой, моя нежная.
Это молодость.
(c) Гадский Папа